Не скрою, в первый период правления Форда я основные надежды возлагал на госсекретаря Киссинджера, на преемственность его взглядов.
Надеялся, что новый президент, в силу ряда причин, позволит Киссинджеру руководить внешней политикой США. Это дало бы возможность сохранить определенную стабильность в наших отношениях или по крайней мере их определенную предсказуемость. Однако и здесь не все было гладко. Советские лидеры переоценивали готовность Америки принять разрядку как норму наших отношений. В руководстве США, включая самого Киссинджера, усиливалось недовольство советской трактовкой разрядки (в частности, в отношении стран „третьего мира"). Я опасался, что эти усиливавшиеся противоречия между советским и американским подходом к разрядке в конечном счете могут взорвать эту разрядку. Но пока что такие мысли не беспокоили Москву, уверовавшую в правоту и успех своей политики.
Форд и Брежнев обмениваются письмами
Следует отметить, что уже в самые первые дни новой администрации правительства обеих стран сочли необходимым негласно подтвердить друг другу свою приверженность прежнему курсу в их отношениях. Это был позитивный сигнал.
9-11 августа состоялся доверительный обмен письмами о преемственности политики США и СССР в том, что касается их взаимоотношений в связи с вступлением Форда в должность президента.
В своем письме от 9 августа Форд писал Брежневу, в частности, следующее: „…Я постоянно поддерживал в нашем конгрессе внешнюю политику президента Никсона на протяжении всей его администрации. Поэтому я могу подтвердить без оговорок, что американская политика в отношении СССР будет продолжаться без изменений во время моей администрации… Я твердо верю, что в ядерный век политика обоюдной сдержанности и уважения интересов всех является единственным путем, открытым перед ответственными государственными деятелями. Я являюсь приверженцем этого курса… В заключение, г-н Генеральный секретарь, я хочу подтвердить приглашение Вам посетить нашу страну в следующем году".
Думается, что это письмо было написано не без участия Киссинджера.
Брежнев, конечно, приветствовал такое обращение Форда. Уже через день он поручил мне передать его ответное послание. В нем, в частности, говорилось: „…Я и мои коллеги с удовлетворением восприняли высказанную Вами решимость продолжать политику, имеющую цель сохранить и развить дальше все то доброе, что удалось уже сделать в отношениях между нашими, государствами при Вашем предшественнике, президенте Никсоне. Такой подход совпадает и с нашим курсом в советско-американских отношениях. Мы полны решимости и дальше строить свои отношения с США в расчете на долгосрочную, стабильную перспективу".
В заключение Брежнев также высказался в пользу обмена официальными визитами в следующем году и целесообразности их рабочей встречи еще в этом году. В целом в Москве были довольны быстрым завязыванием отношений с новым президентом США.
Вечером 12 августа перед первым выступлением Форда в конгрессе Киссинджер сообщил мне, что Форд удовлетворен посланием Генерального секретаря и согласен с тем, чтобы еще в этом году организовать их рабочую встречу. Эта встреча становилась реальным ориентиром в наших отношениях на ближайший период.
Киссинджер доверительно рассказал о довольно сложной обстановке в Белом доме и вообще в госаппарате в связи с нынешним „переходным" периодом" от Никсона к Форду. В шутку заметил, что ему сейчас „не до челночной дипломатии" и что он считает крайне необходимым для себя не отлучаться из Вашингтона по крайней мере пару месяцев. Вокруг Форда крутится ныне множество людей из числа его давнишних приятелей из конгресса и партийного аппарата республиканской партии, которые в большинстве, может быть, и неплохие люди, но не имеют никакого опыта в международных делах. Отсутствие такого опыта они прикрывают различными „патриотическими" фразами, в немалой степени заимствованными из лексикона послевоенных лет, когда отношения с СССР были далеки от нормальных. Форд, будучи неглупым человеком, конечно, все это понимает и, став президентом, предпринимает уже определенные усилия, чтобы подняться в международных делах выше привычного кругозора своих друзей. Впрочем, их влияние нельзя преуменьшать.
Киссинджер сообщил, что Форд собирается в конце года совершить поездку в Японию, чтобы показать, что он не идет слепо по стопам Никсона, который „игнорировал" Японию. В этой связи Киссинджер высказал мысль, что визит в Японию можно было бы совместить с организацией где-то в этом же районе рабочей встречи Брежнева и Форда. Эта встреча не носила бы тогда подчеркнутый характер специальной поездки одного лидера к другому, а это — по протокольным соображениям — может иметь значение с учетом того, что очередная их встреча в следующем году уже состоится в США.
Вновь беседую с Фордом
Я вновь встретился 14 августа с президентом Фордом в Белом доме по его приглашению. Пока фотокорреспонденты фотографировали нас в его кабинете, Форд вспомнил непринужденный ужин с женами у нас в посольстве пару месяцев тому назад, когда он еще был вице-президентом. Кстати, в числе документальных фильмов по Советскому Союзу, которые были ему тогда показаны, был интересный фильм о тиграх в Уссурийской тайге. Это было незапланированным введением его к встрече с Брежневым в районе Владивостока, о чем он сам впоследствии говорил в шутливой форме.
Показав на кресло президента, Форд спросил, думал ли я, что он когда-нибудь займет это место. Ответил ему в тон, что, признаться, такая мысль мне приходила на ум, особенно в последние месяцы.
Форд рассмеялся, заметив, что иностранцы, видимо, могут порой объективнее оценивать внутреннее положение в США, чем сами американцы, которые чересчур уж эмоциональны в своих оценках.
Переходя конкретно к делу, Форд выразил удовлетворение, что он и Брежнев одинаково считают полезным провести их первую рабочую встречу уже в этом году. В этой связи президент заметил, что Киссинджер рассказало нашей с ним беседе по поводу намечаемой поездки Форда в Японию. — Что Вы думаете о возможности в этом случае моей встречи с Брежневым в этом районе, например, во Владивостоке? — спросил Форд. Я ответил, что в принципе эта идея заслуживает серьезного внимания, но, разумеется, я должен доложить об этом Генеральному секретарю.
Форд сказал, что он хотел бы в сугубо предварительном плане знать личное мнение Брежнева на этот счет. Президент поинтересовался, а как далеко от Москвы до Владивостока.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
